|
|
||||||
|
Мир, где меня нет. Конечно, это была весна. Я куда-то шла, не слишком торопясь
и, видимо, вовсю наслаждаясь погодой. Мир
парил в потоках яркого солнечного света - так, как это бывает только
свежим майским утром. Не знаю уж, сколько там
мне оставалось до конечной точки, но глаза зацепили знакомую
фигуру. Фигура была голая по пояс, в синих выцветших джинсах и старых
кроссах. Он бежал, но явно не по делам, а просто так, от избытка хорошего
настроения, а, может, занимался спортом - не знаю. По
законам игры я могла махнуть ему рукой, да проорать радостное
приветствие - и все, пожалуй. Не так уж и мало, если рассудить строго.
Но шальные ноги уже несли меня к нему. Он ловко увернулся и, смеясь,
побежал зигзагами. Я тоже засмеялась, неизвестно чему и вдруг поймала
его за хвост длинных светлых волос. Он не стал вырываться. Крутанулся,
и мы оказались почти вплотную прижатыми друг к другу. - Как дела? - спросила я, еще не успев ни удивиться,
ни испугаться, а просто ловя капли радости
от того, что он почему-то не гонит прочь и можно несколько минут постоять
рядом. - Хорошо, - он смеялся, а в глазах плясали веселые огоньки.
Потом вдруг нагнулся и нашел мои губы. - Эй, с каких это пор ты стал меня целовать? - удивленно
спросила я. - С этих, - просто ответил он. - А что, тебе уже не нравится? - Нравится, - я обескуражено мотнула головой. - Но у
нас ведь все давно закончилось? - Ну, можно снова начать, - он опять поймал мои губы.
- Хочешь? - Хочу, - ответила я, шалея от внезапно свалившегося
на душу счастья. Наверное, у меня была очень глупая улыбка - он опять
рассмеялся. "А и черт с ним, с будущим", - вдруг пронеслась
в голове мысль. - Эй, ребята, не стоит заниматься любовью прямо здесь
- советами замучают! - проходивший мимо парень, кажется, застал нас
врасплох. Мы переглянулись и расхохотались. - Пойдем куда-нибудь подальше, - заговорщицки шепнул
он. - Конечно, - сказала я и кивнула головой. Плечи зачесались.
Похоже, где-то там пробивались наружу крылья… Все началось с того, что мы поругались. Вдрызг. Нет, не из-за мелочи - я давно научилась не обижаться
по пустякам. Ну, почти не обижаться. Но тут дело было в другом: он меня подставил, и довольно
нехило. После пары бесплодных попыток я его таки выловила и высказала
ему все, что думаю по этому поводу. Он выслушал меня молча, опустив
голову, и только один раз вскинул на меня синие упрямые глаза. Также
молча он встал, когда я закончила свою сбивчивую
речь, повернулся и пошел, не попытавшись ни оправдаться, ни наехать
в ответ. Я не побежала за ним, хотя очень хотелось. Я знала, что это
будет бесполезно. И вот теперь… Друг держал в руках листок бумаги. - Прочти, - он поморщился, как от боли, и протянул листок
мне. - Это он оставил. Я взглянула. На листке была написана только одна фраза:
"Ушел к Восточным воротам". Мир дрогнул и начал стремительно
уходить у меня из-под ног. Восточными воротами у нас называлась одна
неприметная, наглухо забитая дверь в задней стене кухни. Что именно
было за этой дверью, не знал никто, но то, что там таилась скорая,
жестокая и беспощадная смерть - сомнений не вызывало. Значит… Мы рванули с места одновременно. Вихрем пронеслись по
улицам, взбежали по лестнице, рывком открыли двери квартиры, с грохотом
ввалились в кухню. И замерли. Двери, той самой, не было. Был обычный
дверной проем. За проемом виднелась квадратная, не очень большая комната,
абсолютно пустая, если не считать какого-то мусора на полу. Прямо
напротив двери было окно, самое обычное, за ним виднелась улица, здания,
шли и смеялись люди… Друг подобрал с пола кухни кусок штукатурки и бросил
его сквозь проем в комнату. Из стены ударил луч холодного, ослепительно
голубого света, вспышка - и от куска штукатурки не осталось даже следов.
Вот, значит, как это все происходит… Я отвернулась, горло сжал спазм. А когда повернулась… За дверным проемом больше не было комнаты. Была широкая лестница,
покрытая темно-зеленой ковровой дорожкой. Лестница уводила куда-то
далеко вниз. Секунд 30 я в полном изумлении разглядывала эту лестницу,
а потом… Друг не успел меня удержать. Я уже перепрыгнула порог и летела
вниз. Из стены ударил тонкий голубой луч. Каким-то чудом мне удалось
его опередить, секунды на две, не больше. Я еще успела проорать, задрав
голову к верху: "Мы вернемся!" и, слетая с очередного пролета,
куда-то в наползающую темноту: "Подожди меня! Я иду!" Сумасшедший бег. Лестницы, коридоры, залы мелькают с
такой скоростью, что сливаются в одну полосу. И отовсюду: сверху,
снизу, сбоку, сзади бьют смертоносные голубые лучи. За какие-то доли
секунды до удара я успеваю от них увернуться - угадав, дернувшись,
поднырнув. Я знаю, что шансов на спасение у меня никаких: рано или
поздно я вымотаюсь и тогда очередной луч станет
для меня последним. Но пока я бегу. Врываюсь в очередной зал и - останавливаюсь. Зал битком
забит вещами и людьми, огромные стеллажи и витрины завалены всякой
всячиной, с потолка свисают гроздья воздушных шаров. Больше всего
это похоже на зал универмага или супермаркета. И никаких тебе голубых
лучей. Я проталкиваюсь сквозь толпу, мне дают пройти и даже
улыбаются во след. Я всматриваюсь в лица,
в надежде увидеть то, единственное, которое здесь ищу, но его нет. "Вы не видели?" - спрашиваю я, но люди
только качают головами. - Ты его так не найдешь, - вдруг говорит мне кто-то.
Я согласно киваю головой, озаренная внезапным прозрением. Возвращаюсь
к исходной точке. Беру с ближайшего прилавка какой-то предмет и с
силой запускаю его в первую попавшуюся витрину. Витрина взрывается
осколками стекла. Миг - и передо мной пустой зал, в котором от прежнего
остались только квадратные колонны. А из стены уже лупит
слепящий, холодный луч. Я уворачиваюсь и
бегу. - Влево! - человек возникает из воздуха мгновенно, как
призрак. Я его знаю, успеваю кивнуть головой, дергаюсь
влево и луч проходит стороной. - Берегись! - следующий "призрак" замахивается
на меня мечом. Я инстинктивно уворачиваюсь
от удара, а луч уже проходит там, где только что была моя голова.
Влево, вправо, бросок вперед, поднырнуть… Я несусь по залу и вдруг - даже не замечаю, а скорее
чувствую движение и на это движение я ору,
весело и бесшабашно, хохоча во все горло: - Старая история,
все племя в сборе - вождь где-то шарится!
Иди сюда, мать твою!!! И он появляется. Выныривает из какого-то коридора, с
улыбкой в 32 зуба, как всегда. Лучи лупят
со всех сторон, но я успеваю до него добежать. И положить ему руки
на плечи. И сказать, что я его люблю. И поцеловать, дотянувшись до
губ. И даже подумать, что за этот поцелуй я сейчас получу от него
по шее, потому как не положено. Но в этот самый момент мы вдруг оказываемся
там, откуда я начинала свой сумасшедший, бредовый бег. Мы стоим в
кухне, а в шаге от нас дверной проем, за которым виднеется уходящая
вниз лестница. - Слушай, я же помню, меня убили, - наверное, первый
раз в жизни я вижу его удивленным. - Как я здесь опять оказался, черт
побери?! А я все еще держу руки у него на плечах и смеюсь, теперь
уже несколько истерично и сквозь этот смех начинаю объяснять. Друг,
бледный до синевы, тоже стоит рядом и слушает. До меня только сейчас
доходит, что он должен был испытать. У меня не было ни малейшего шанса
вернуться, только вот значения это уже не имело… …Все
было как было - знаешь ли? Село
ликовало - веришь ли? Дух
прожитых дней обманешь ли? Что
сбыться могло, проверишь ли? Всех
месяцев вина пряные Забродят
в крови неистово Апреля
багрово-алое И
августа золотистое… Дождь. Он барабанит по крыше палатки, негромко шелестит
по листьям, шлепает каплями по голой земле возле костра. В палатке
сыро, и я зябко кутаюсь в теплый вязаный свитер. Наверное, если дождь
не кончится, у нас будут проблемы. Намучимся и с костром, и с едой,
да и одежда успеет вымокнуть, пока будем заниматься и тем, и другим.
Но я не ругаюсь на погоду. Я люблю дождь. Не знаю почему, но каждый раз, когда в душе остается
единственное желание - плюнуть на все и сбежать в лес, в голове возникает
одна и та же картина: хмурое сырое утро, барабанящие по крыше палатки
капли и рваные серые облака, бегущие по такому же серому небу. Странно,
по идее в дождь должно быть хорошо разве что в теплой квартире, с
уютной лампой да кружкой горячего чая. А в старой брезентовой палатке,
которая вот-вот окончательно промокнет… Мне за шиворот падает тяжелая холодная капля. Я вздрагиваю,
передергиваю плечами и отодвигаюсь на другое место. И все равно не
ругаюсь. Я люблю дождь. …Немыслимым
светом ранена И
снами душа источена Венец
золотой изгнания Мы
сами себе пророчили Вернешь
ли червоным золотом Заплатишь
ли за пропавшее За
дни, что однажды прожиты За
дни, как листва, опавшие… - Слушай, а почему все так получается? - Как, так? Внимательный взгляд карих глаз. - Почему человеку никогда не хватает того, что у него
есть? И всегда кажется, что самое прекрасное осталось за спиной? А
лучше всего было бы с тем, кто от тебя уже ушел? - Не знаю. Может, человек просто лучше запоминает хорошее, а не плохое. Вот ему и начинает казаться, что в прошлом
плохого не было вовсе. А он его просто не помнит. - А если и правда не было? - Да, а так бывает? - брови взлетают вверх. - Бывает. Когда уходят раньше, чем тебе этого хочется. Быстрый взгляд и почти неслышный вздох. - Жаль, что я тебя не смог заставить себя ненавидеть,
- почти шепотом. - Слава богу, что не смог. - Да? - грустная усмешка и невесомое касание рук. - Солнышко,
тебе было бы легче. Не так больно. - А мне пофиг. Пусть лучше
будет больно, зато я - помню. Понимаешь, вся проблема состоит в том,
что ни один человек не может заменить другого. Потому что с другим
человеком и будет все уже иначе, не так, как с этим. И то, что прошел
с одним, с другим повторить не получится. А знаешь, как иногда жаль.
Я вот той осенью сидела в Заводском и каждый вечер смотрела, как заходило солнце. Так
хотелось с тобой в сопки уйти по дороге, и чтоб впереди было заходящее
солнце! Там тогда такой был вечерний свет, ты даже представить себе
не можешь! А опаньки. До сих пор жалко. - Детка, не стоит. - Да? А почему? …Изгнания
дни печальные Рассыпав
земными звездами Молитв,
сновидений, чаяний Отраде
одной мы отданы Мир
снов и видений снова ли Твои
очертанья выступят Мольбы
покаянной слово ли Из
дымки твой берег вызовет… Дождь. Холодные капли барабанят по крыше палатки. Я зябко
ежусь и пытаюсь намотать на себя тяжелый отсыревший спальник. Еще
пару часов такого дождя и костер нам точно не светит. Странно, но
меня это почти не трогает. Дождь негромко шелестит по листве и к этой
мелодии примешивается шлепающий звук шагов. - Что, кросы уже выжимать можно?
- ехидно интересуюсь я. - Ну ты и мокрый,
кошмар! Давай одежду снимай. Да не здесь, а там, нечего в палатке
лишнюю сырость разводить, с тебя же ручьем течет! Самое идиотское, что можно сделать
в дождь, это попытаться высушить на себе промокшую до нитки одежду.
А вот вдвоем засунуться в один спальник…
Я не ругаюсь на погоду. Я люблю дождь. - Слушай, у нас все так паршиво… Мы сидим на кухне и разговариваем. Ну, на самом деле,
если честно, я просто плачусь ему в жилетку. - Клуб развалился к едрене
фене. Народ весь разбрелся по углам и сидит
- тихо сам с собою. Раньше хоть в лес ездили, а теперь даже это стало
в ломы… Он слушает меня внимательно, не перебивая. Кивает головой,
прищуривается. - Ладно, поплакались - и будя. Раз старый клуб сдох, надо сделать новый. - Да кто его делать будет, у нас же лидеров нет! - Вот ты лидером и будешь, - он тыкает пальцем в мою
грудь. - Я?! - Ты. - Слушай, мне слабо, - я качаю головой. - А ты пробовала? Я вздыхаю. Нет, не пробовала. Но знаю о себе достаточно,
чтоб понять - лидер из меня самый что ни
на есть хреновый. Только вот выхода у меня, похоже, все равно нет. Он с интересом следит за сменой выражений у меня на лице
и ехидно улыбается. - А если у меня не получится? - я пытаюсь оттянуть неизбежное. - Получится, - он говорит это так уверенно, словно я
все это уже сделала. - Давай дерзай. Он смотрит на часы. - О, мне уже на работу пора. Он вскакивает и уносится. Вот так всегда. Хоть бы что-нибудь
приятное сказал на прощанье. Я закрываю за ним дверь и задумчиво улыбаюсь. Значит,
говоришь, новый клуб? Ну-ну, попробуем. …Если закрыть глаза, то я это даже увижу. Я тогда ревела,
как белуга, не помню уж от чего, а он стирал слезы поцелуями и повторял:
"У тебя все получится. У тебя все получится. У-тебя-все- получится. Ты мне веришь?"
Я верила. Из состояния глубокой задумчивости меня выводит звонок
в дверь. Я иду открывать. За дверью стоит абсолютно мне незнакомая
личность в дорожно-потрепанной одежде и с заком
за плечами. - Это ты - Тин? - спрашивает личность. - Нам сказали,
что ты у себя вписываешь. - А-а-а-а, - только и удается
выдавить мне. Я действительно у себя вписываю, но только тех, кого
лично знаю. Правда, исключения из правила уже были, и я бы не сказала,
что мне пришлось об этом пожалеть. - Ну, проходите пока, - я решаю сориентироваться по ситуации. Личность кивает головой и проходит. За ним другая. И так человек 6-7, не больше. - Ребята, вы хоть откуда? - ошарашенно спрашиваю я. - Из Омска, откуда же еще? - А приехали зачем? - Дык на игрушку. - А-а-а-а, - тяну я. Ну да,
конечно. У нас скоро будет игрушка по викингам, как я могла забыть. - Там еще один наш должен подойти, - говорит мне парень,
с которым я первым говорила. "Как, еще один?!" - ахаю я. К счастью, про
себя. Раздается звонок в дверь. Я иду открывать. На языке вертится,
мнэ, пара не очень парламентских выражений. Открываю. Я уже
даже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы сказать, но вместо этого
с радостным воплем вешаюсь пришедшему на
шею. Он даже не успевает снять рюкзак. - Ты все-таки приехал! - я счастливо мотаю головой, а
губы сами расползаются в улыбке. - Приехал. Ты извини, я тут еще народ кое-какой с собой
привез. - Поместимся! - я уже смеюсь. - Первый раз, что ли?!
Главное, что ты все-таки приехал! Он наконец снимает рюкзак, и я его обнимаю. Крепко-крепко.
Пол качается у меня под ногами, стены плывут, скулы уже начинает сводить
от слишком широкой улыбки. - А на трассу ты меня с собой возьмешь? - спрашиваю я.
- Да? …Я никогда не хотел хотеть тебя так Но сейчас мне светло, как будто я знал, куда я иду Эта комната-клетка, в которой нет тебя Ты знаешь, что я имею в виду Все, что я хочу Все, что я хочу Все, что я хочу Это - ты. - Иди ко мне. Я сижу в кольце его рук - все остальное не имеет значения. - Знаешь, а я все помню, - тихо говорю я. - Я уже понял. - Это плохо? Он качает головой. - Плохо? Нет, от чего же. Люди забывают, потому что им
так проще жить. Но проще - не значит лучше. Я недоверчиво качаю головой. - Да, а почему тогда говорят, что кто жалеет о своем
прошлом, тот убивает свое будущее? - А разве я говорил, что о прошлом надо жалеть? - Наверное не надо, но… Знаешь,
на самом деле больше всего хочется даже не поцелуев и объятий. Просто
подойти, сесть рядом и поговорить. И чтоб не было этих идиотских
условностей: человеческой измены, верности и мыслей о том, что о тебе
подумают другие. А еще хочется прикоснуться. Не для того, чтобы соблазнить
и самой себе показать, как я крута. Просто - прикоснуться, ладонью
по волосам провести, по плечам, в глаза заглянуть…
А нельзя. Почему? - А ты уверена, что сможешь на этом остановиться? - тихо
спрашивает он. Я смотрю ему в глаза и понимаю, что тону. - Не знаю, - шепчу я, а сердце начинает тоскливо ныть.
- Не зна-а-ю. Он берет мои руки в свои. - Выше голову, леди. Что бы не случилось,
выше голову, - его голос спокоен, но в глазах - серебристой водой
- печаль. - Почему все так? - спрашиваю я и
голос срывается. - Тебе надо идти дальше, - он ласково обнимает меня за
плечи. - Тебе-надо-идти-дальше, - как заклинание. - Черт с ним, с этим будущим, - говорю я, а в голос уже
прорываются слезы. - Черт с ним! Он молчит. В доме царит дикий бардак, а по окнам барабанит
дождь. Я сижу на берегу теплого моря, на обрывчике,
взбиваю босыми ногами морскую воду в пену и болтаю с русалкой. А поскольку
русалка - женщина, то и болтаем мы о своем,
о бабьем. О мужчинах то есть. Точнее, о их
роли в нашей жизни. Я излагаю русалке свою проблему. Собственно, даже не
то, чтобы проблема, а просто ситуация, которая требует моего решения.
Суть дела состоит в том, что на мои руку и сердце сыскался претендент.
И все бы ничего, если бы он выразил желание провести в моем обществе
год-другой. Но претендент явно сумасшедший, ибо
замахнулся на ближайшие 30 лет совместной жизни. Это со
мной-то! Ну точно ненормальный. Главное,
такого предложения мне еще никто не делал - есть
о чем задуматься… Русалка кивает головой. "Да, мне тоже было трудно
решиться, - говорит она. - Решать всегда трудно, а на долгий срок
- тем более…" Она еще что-то говорит, что-то бодро-успокоительное,
я слушаю ее в пол уха, а внутри между тем нарастает… Страх! Дикий,
почти животный. Я срываюсь в воду и плыву. Что угодно - только не
сидеть на месте и не думать! Я ношусь по волнам как угорелая. Кажется, за 15 минут
я успела избороздить все пять океанов. Я плыву, плыву, плыву… Ушей достигает тихий, вкрадчивый шепот. "Иди к нам, иди к нам, - я замечаю в воде
гигантский колодец и шепот, похоже, идет оттуда. - Иди к нам, иди
к нам. У нас хорошо. У нас спокойно". Как завороженная я начинаю, спиралью, уходить в глубь
колодца. И не вижу, как в ужасе вздрагивает и начинает метаться русалка.
На дне этого колодца меня поджидает смерть, но русалка не в силах
мне ни помешать, ни даже предупредить. Я ухожу вниз, все глубже и
глубже. Где-то, совсем рядом, та грань, из-за которой я уже не смогу
вернуться. "Иди к нам, иди к нам, - голоса манят, завораживают.
- Ничего не решай, ни о чем не думай". - Тинвэ! - яростный, полный
нечеловеческой боли крик. - Тинвэ, что ты
делаешь?! Вернись!!! И я трезвею. Мгновенно. С глаз слетает
пелена и я вижу, что меня там ждет, на дне этого колодца. Это
хуже, чем смерть, потому что я утяну с собой на дно еще и тех, кто
меня любит. Я разворачиваюсь и бросаюсь назад. Колодец не хочет выпускать
меня из своих цепких объятий, но я, все таки,
прорываюсь наверх, вложив в бросок все силы. И вода взрывается фонтаном
и падает назад сотней разноцветных брызг… - Тин, ты уже здесь? - муж заглядывает мне в лицо. -
Ты вернулась? - Да. Я сижу на полу, а в теле еще дрожат отголоски танца.
Интересно, как это выглядело со стороны? Он пристраивается рядом и
крепко меня обнимает. Да, этого мне сейчас точно не помешает, после
танца меня забьет даже муха. Но все равно я, скорее для проформы,
ворчу: - Что, думаешь, поймал? - Нет конечно, - он спокойно
улыбается. - Ты же знаешь, я подлый и хитрый. Я просто залез в гнездо,
в которое ты всегда возвращаешься. Я тоже улыбаюсь. Шикарное сравнение подобрал, ничего
не скажешь. Гнездо, в которое я всегда возвращаюсь… - А я тебя люблю, - шепчу я. - Маньячка, - он пожимает плечами. - Только я тебя тоже
люблю. - Ненормальный, - бурчу я. Ох, и классная же у нас семейка. Полу-эльф,
полу-хоббит, полу-человек
и призрак человека помноженный на кота. Представляю,
какие будут дети… …Я тебя люблю. И ты знаешь, что это - правда. И я всегда
возвращаюсь, хотя там, в мире, где меня нет, меня ждут те, кого я
любила до тебя. Да я и сейчас их люблю. И память, порой, режет душу
так, что я кричу от боли. И так хочется уйти от этой боли туда, в
мир, где меня нет. Там всегда - весна, и все свершается так, как я
хочу. Но я возвращаюсь. Вырываюсь из теплого плена рук и выхожу наверх,
туда, где пронизывает до костей холодный зимний ветер. Что бы там
про меня не говорили, но я - выросла. Там очень хорошо, в мире, где
меня нет, но если я уйду туда совсем, он убьет мое будущее. И я возвращаюсь,
снова и снова, на холодный ветер и ясное солнце. А когда становится
совсем уж невмоготу - ныряю назад, в теплое кольцо сильных и любящих
рук. И верю, что все, что со мной там происходит - правда. Прошлое
может убить будущее, но и будущее без прошлого - мертво. Выше голову,
леди, что бы не случилось - выше голову… P.S. Я бы бросилась бы в ноги тебе, мой друг И молила бы тебя - защити, закрой! Только в этом мире нету тебя еще Да и мне здесь не остаться самой собой. В этом мире коридор мне вернет шаги И нальют вино в стаканы мои друзья Будет песня, и гитара, и звон струны Но прости, еще не время, в нем нет тебя! В этом мире будет вечер и белый снег Как смеялись мы, не ведая, что нас ждет И врывался в окна ветер и звездный свет И одно прикосновенье топило лед. Там любовь на нас предъявит свои права, И зима туман смешает и стук сердец А весною на холмах прорастет трава, И я знать тогда не буду, что мне - конец! И холодный день осенний вернет мне все И прольется моей болью с высоких крыш, Но еще твоей любовью мир не согрет И никак меня, мой друг, ты не защитишь. Не обнимешь, не прижмешь, не нальешь вина, Не поймаешь в рук
кольцо, не утишишь боль Но в том мире была юность моя жива Хоть я знаю, что была там совсем другой. Я б оставила все это, как долгий сон Как людей, которым вновь не сказать: "Привет". Но никак мне не забыть, что он где-то есть, Что он жив, тот мир, в котором мне 20 лет…" 14 - 23 января 2000 г. |
||||||